It might sound like I'm an unapologetic bitch, but sometimes I gotta call it like it is
Сдаётся мне, придётся это кусок переписывать чуть позже, пока похоже на набросок. Мне надо было накидать его, чтобы дальше думать, а то засел в мозгу занозой.
Первый кусок здесь или здесь, у кого где откроется.
Мнения и замечания приветствуются, если кто-то найдёт что сказать.
читать дальше
Выгоревшая ломкая трава хрустит с каждым шагом. Воздух обжигает холодом горящее тело. Мир склоняется в страхе. Враги расползаются мерзкой слизью между пальцами. Всё от бескрайней земли до близкого неба принадлежит ему, и нет преград его могуществу. Белесыми вспышками смешные серые фигурки пытаются остановить его величавую поступь, но он давит их, карая за непослушание, за убитых друзей… Друзей? У него нет друзей. У властителей не бывает друзей, только подданные. Или же..?
Выщербленная стена под ладонью, звон в ушах и стоять самостоятельно невозможно. Дышать, главное – не переставать дышать! Возвращаться в реальность после опьянения Искрой всегда отвратительно и трудно, будто втискиваться в грязную одежду, которая к тому же безобразно мала. Соблазн остаться великим почти непреодолим, поэтому их всех учат смирению. Смирение помыслов, послушание тела, отказ от греха вседозволенности, принесённого демонами и их слугой Робертом Пессом, да будет проклято в веках его имя. Он опять не устоял, искупался в нечистотах колдовства по самые уши, и теперь противен сам себе. Особенно из-за удовольствия, которое испытал, отступая от всех устоев и основ.
Марри, принц Кунетики, прозванный в народе Скалой Веры, ведший в бой против терзавших страну хаулов лучших из лучших, облачённых в багровые одежды, чтобы до самого конца было не видно крови, из последних сил цеплялся за камни полуразрушенного сельского дома и пытался заново осознать себя человеком.
Он откинул с лица мешавшие разглядеть окружающее волосы, обнаружил, что до сих пор крепко сжимает рукоять уже ненужной сабли, и рассмеялся абсурдности всего – себя, своей жизни, их мира. Ему не нужны клинки, вообще не нужно оружие для защиты собственного королевства, он сам – ходячее оружие. Нужно только позволение творить касты, а Искры у него хватит на уничтожение врагов. Всего лишь разрешение быть собой. Мелочь, которой он лишён. Ибо Искра – искушение, посылаемое свыше, касты – верный путь к ощущению себя равным Творцу, что есть гордыня, и святой долг всех королей Кунетики сохранить единственное во всей Вербате государство чистым от демонской заразы. Сохранить или умереть в борьбе. У них все шансы на последнее.
- У тебя не было выбора.
Марри повернулся на голос и болезненно поморщился. Он надеялся, за его очередным грехопадением никто не наблюдал. Приказ ждать у подножия холма, на котором стояли развалины дома, был однозначен. Но когда Сами слушал его, если считал, что принц и друг лезет в самое пекло?
- Не было выбора. Их слишком много. Ты должен был нас спасти. Совсем не было выбора.
Он бормотал и бормотал, разглядывая растерзанные трупы в сером, не поднимал взгляда на Марри. Пытался не столько успокоить друга, сколько убедить себя, найти оправдание неоправдываемому.
- У нас у всех нет выбора, только героически сдохнуть, - внезапно разозлился Марри, и злость вернула ему силы быстрее любых дыхательных упражнений.
Грубость прошлась ударом хлыста, Сами, казалось, вскинулся и напрягся, вперившись тёмными глазами в своего принца. Зато замолчал. Марри оторвался от стены, резко всадил клинок в ножны будто в тело врага и направился к выходу. Приходилось перешагивать через тела и стараться не поскользнуться на крови и внутренностях, вывернутых недавним кастом. Скоро здесь начнёт нещадно смердеть, но хоронить хаулов они не станут. Враги Кунетики гниют без погребения – это закон. Падальщикам тоже нужно чем-то питаться.
Перешагнув порог разрушенного дома, Марри замер. Склон холма, заброшенное поле и, насколько он мог видеть отсюда, ближайшая деревня были буквально усеяны мертвецами. Всего пару минут назад они смертоносными серыми волнами накатывали на его небольшой отряд, выскакивая прямо из воздуха, а сейчас поили засохшую землю своей кровью. Всего один каст, всего одно небольшое усилие. У зверей и птиц сегодня будет королевское пиршество.
- Кто-то из наших погиб? – спросил он, услышав шаги Сами позади себя.
- Все целы, - отрывисто ответил тот.
Возмущён словами командующего, но старается не показывать. Марри оглянулся, ободряюще хлопнул друга по плечу и начал спуск по тропинке к оставленным позициям, обходя развалины.
- Ты не должен так говорить, - выдал предостерегающе в спину Сами.
- Как?
- Это великий грех, понимаешь? Страшный. Каждый раз, колдуя, ты поклоняешься демонам, Марри. Его не смыть, ты душу отдаёшь, ты сам как хаул делаешься. Мы войны веры, мы должны сражаться чистым оружием.
- А если его недостаточно?
- Значит, мы отдадим жизни за наше королевство…
Развернулся, схватил за грудки, дёрнул на себя, яростно, словно желая вытрясти из Сами всю красочную чушь, которую тот нёс.
- Хватит! Достаточно уже умирать за королевство! Для него жить нужно!
И снова удивлённый взгляд друга, который ни в чём не виноват. Он вырос в своих убеждениях и никогда не пробовал ничего другого, ему не понять и не представить каково стоять в шаге от прохладного источника в жаркий день и не сметь даже руку протянуть из-за древнего запрета. Искра всё ещё сворачивалась клубочками в теле, похожая на пушистого ласкового котёнка.
- Послушай, я понимаю, - уже спокойнее заговорил Марри, разжав кулаки и выпустив чужую одежду. – Грех. Что там за него полагается? Бичевание, колесование? Я отвечу за каждое заклинание, Сами, но дай мне спасти Кунетику. У меня есть силы, неужели Высшие дали их зря, по ошибке? Может быть, это дар, а не проклятие? Может, нам суждено победить врагов их же оружием?
- Ты искушаешь как демон, - шепнул Сами.
Оставалось лишь смотреть, как тот отвернулся, подошёл к краю, за которым крутой склон превращался в обрыв. Если он, наследный принц, не в состоянии убедить человека, выросшего рядом с ним, знающего все его страхи, мечты и надежды, то как он убедит своих воинов, подданных, отца наконец?
- Так не должно быть, Марри, не должно, но я тебе верю.
- Сами…
- Нет, подожди! – он предостерегающе поднял руку. – Я верю, ты думаешь, что поступаешь так ради королевства. Ты действительно стремишься к благу. Но так же я верю, что ты уже проникся демонской заразой, она будет захватывать тебя всё больше и больше. Когда-нибудь ты забудешь о своих добрых намерениях, окончательно отдашься той стороне и не захочешь уже отвечать за содеянное, как бы не клялся мне сейчас. Очень надеюсь, ты погибнешь раньше. Если нет, я найду способ остановить тебя.
- Ты сможешь меня убить? – поразился принц. – Мы же почти братья.
- Мы были как братья с Марри, которого называли Скалой Веры. Того Марри больше нет или я ошибаюсь?
Они снова посмотрели друг на друга прямо. Торговцы, заключающие договор, тоже всегда смотрят прямо в глаза, таков обычай.
- Так что да, я смогу убить тебя.
Всё сказано, у властителей действительно нет друзей, даже если властитель себя таковым совсем не ощущает. Пожалуй, даже лучше знать кто избавит от пыток и казни. Марри вовсе не был уверен в собственном мужестве добровольно пойти на мученичество, он не благородный герой из легенды, всего лишь наследный принц.
- Ладно, - кивнул он, проглотив комок в горле. – Нас внизу ждут, предстоит убедить ещё и их. Так что тебе, возможно, придется встать в очередь за моей головой.
- Шутишь? – усмехнулся Сами, направляясь дальше по тропинке. – Отряд пойдёт за тобой слепо, что бы ты не натворил. Они тебя боготворят, так же как и народ в деревнях и городах. Не знаю, кто вообще сможет тебя остановить.
Высокие мрачные стены дворца в столице и суровые лица отца и хранителей услужливо всплыли в памяти. Как только им станет известно о ереси, в которую впала армия принца, объявления вне закона не избежать. Остаётся надеяться на благоразумие короля. Не станет же он, в самом деле, развязывать войну с собственным сыном пока не побеждены хаулы.
Спускаясь на встречу ликующим войнам в багровом, Марри молча молился о прощении для всех, следующих за ним, о рассудительности отца и о помощи хотя бы ещё нескольких людей, владеющих Искрой. Должны же где-то быть такие же, как он.
Первый кусок здесь или здесь, у кого где откроется.
Мнения и замечания приветствуются, если кто-то найдёт что сказать.
читать дальше
Принц
Выгоревшая ломкая трава хрустит с каждым шагом. Воздух обжигает холодом горящее тело. Мир склоняется в страхе. Враги расползаются мерзкой слизью между пальцами. Всё от бескрайней земли до близкого неба принадлежит ему, и нет преград его могуществу. Белесыми вспышками смешные серые фигурки пытаются остановить его величавую поступь, но он давит их, карая за непослушание, за убитых друзей… Друзей? У него нет друзей. У властителей не бывает друзей, только подданные. Или же..?
Выщербленная стена под ладонью, звон в ушах и стоять самостоятельно невозможно. Дышать, главное – не переставать дышать! Возвращаться в реальность после опьянения Искрой всегда отвратительно и трудно, будто втискиваться в грязную одежду, которая к тому же безобразно мала. Соблазн остаться великим почти непреодолим, поэтому их всех учат смирению. Смирение помыслов, послушание тела, отказ от греха вседозволенности, принесённого демонами и их слугой Робертом Пессом, да будет проклято в веках его имя. Он опять не устоял, искупался в нечистотах колдовства по самые уши, и теперь противен сам себе. Особенно из-за удовольствия, которое испытал, отступая от всех устоев и основ.
Марри, принц Кунетики, прозванный в народе Скалой Веры, ведший в бой против терзавших страну хаулов лучших из лучших, облачённых в багровые одежды, чтобы до самого конца было не видно крови, из последних сил цеплялся за камни полуразрушенного сельского дома и пытался заново осознать себя человеком.
Он откинул с лица мешавшие разглядеть окружающее волосы, обнаружил, что до сих пор крепко сжимает рукоять уже ненужной сабли, и рассмеялся абсурдности всего – себя, своей жизни, их мира. Ему не нужны клинки, вообще не нужно оружие для защиты собственного королевства, он сам – ходячее оружие. Нужно только позволение творить касты, а Искры у него хватит на уничтожение врагов. Всего лишь разрешение быть собой. Мелочь, которой он лишён. Ибо Искра – искушение, посылаемое свыше, касты – верный путь к ощущению себя равным Творцу, что есть гордыня, и святой долг всех королей Кунетики сохранить единственное во всей Вербате государство чистым от демонской заразы. Сохранить или умереть в борьбе. У них все шансы на последнее.
- У тебя не было выбора.
Марри повернулся на голос и болезненно поморщился. Он надеялся, за его очередным грехопадением никто не наблюдал. Приказ ждать у подножия холма, на котором стояли развалины дома, был однозначен. Но когда Сами слушал его, если считал, что принц и друг лезет в самое пекло?
- Не было выбора. Их слишком много. Ты должен был нас спасти. Совсем не было выбора.
Он бормотал и бормотал, разглядывая растерзанные трупы в сером, не поднимал взгляда на Марри. Пытался не столько успокоить друга, сколько убедить себя, найти оправдание неоправдываемому.
- У нас у всех нет выбора, только героически сдохнуть, - внезапно разозлился Марри, и злость вернула ему силы быстрее любых дыхательных упражнений.
Грубость прошлась ударом хлыста, Сами, казалось, вскинулся и напрягся, вперившись тёмными глазами в своего принца. Зато замолчал. Марри оторвался от стены, резко всадил клинок в ножны будто в тело врага и направился к выходу. Приходилось перешагивать через тела и стараться не поскользнуться на крови и внутренностях, вывернутых недавним кастом. Скоро здесь начнёт нещадно смердеть, но хоронить хаулов они не станут. Враги Кунетики гниют без погребения – это закон. Падальщикам тоже нужно чем-то питаться.
Перешагнув порог разрушенного дома, Марри замер. Склон холма, заброшенное поле и, насколько он мог видеть отсюда, ближайшая деревня были буквально усеяны мертвецами. Всего пару минут назад они смертоносными серыми волнами накатывали на его небольшой отряд, выскакивая прямо из воздуха, а сейчас поили засохшую землю своей кровью. Всего один каст, всего одно небольшое усилие. У зверей и птиц сегодня будет королевское пиршество.
- Кто-то из наших погиб? – спросил он, услышав шаги Сами позади себя.
- Все целы, - отрывисто ответил тот.
Возмущён словами командующего, но старается не показывать. Марри оглянулся, ободряюще хлопнул друга по плечу и начал спуск по тропинке к оставленным позициям, обходя развалины.
- Ты не должен так говорить, - выдал предостерегающе в спину Сами.
- Как?
- Это великий грех, понимаешь? Страшный. Каждый раз, колдуя, ты поклоняешься демонам, Марри. Его не смыть, ты душу отдаёшь, ты сам как хаул делаешься. Мы войны веры, мы должны сражаться чистым оружием.
- А если его недостаточно?
- Значит, мы отдадим жизни за наше королевство…
Развернулся, схватил за грудки, дёрнул на себя, яростно, словно желая вытрясти из Сами всю красочную чушь, которую тот нёс.
- Хватит! Достаточно уже умирать за королевство! Для него жить нужно!
И снова удивлённый взгляд друга, который ни в чём не виноват. Он вырос в своих убеждениях и никогда не пробовал ничего другого, ему не понять и не представить каково стоять в шаге от прохладного источника в жаркий день и не сметь даже руку протянуть из-за древнего запрета. Искра всё ещё сворачивалась клубочками в теле, похожая на пушистого ласкового котёнка.
- Послушай, я понимаю, - уже спокойнее заговорил Марри, разжав кулаки и выпустив чужую одежду. – Грех. Что там за него полагается? Бичевание, колесование? Я отвечу за каждое заклинание, Сами, но дай мне спасти Кунетику. У меня есть силы, неужели Высшие дали их зря, по ошибке? Может быть, это дар, а не проклятие? Может, нам суждено победить врагов их же оружием?
- Ты искушаешь как демон, - шепнул Сами.
Оставалось лишь смотреть, как тот отвернулся, подошёл к краю, за которым крутой склон превращался в обрыв. Если он, наследный принц, не в состоянии убедить человека, выросшего рядом с ним, знающего все его страхи, мечты и надежды, то как он убедит своих воинов, подданных, отца наконец?
- Так не должно быть, Марри, не должно, но я тебе верю.
- Сами…
- Нет, подожди! – он предостерегающе поднял руку. – Я верю, ты думаешь, что поступаешь так ради королевства. Ты действительно стремишься к благу. Но так же я верю, что ты уже проникся демонской заразой, она будет захватывать тебя всё больше и больше. Когда-нибудь ты забудешь о своих добрых намерениях, окончательно отдашься той стороне и не захочешь уже отвечать за содеянное, как бы не клялся мне сейчас. Очень надеюсь, ты погибнешь раньше. Если нет, я найду способ остановить тебя.
- Ты сможешь меня убить? – поразился принц. – Мы же почти братья.
- Мы были как братья с Марри, которого называли Скалой Веры. Того Марри больше нет или я ошибаюсь?
Они снова посмотрели друг на друга прямо. Торговцы, заключающие договор, тоже всегда смотрят прямо в глаза, таков обычай.
- Так что да, я смогу убить тебя.
Всё сказано, у властителей действительно нет друзей, даже если властитель себя таковым совсем не ощущает. Пожалуй, даже лучше знать кто избавит от пыток и казни. Марри вовсе не был уверен в собственном мужестве добровольно пойти на мученичество, он не благородный герой из легенды, всего лишь наследный принц.
- Ладно, - кивнул он, проглотив комок в горле. – Нас внизу ждут, предстоит убедить ещё и их. Так что тебе, возможно, придется встать в очередь за моей головой.
- Шутишь? – усмехнулся Сами, направляясь дальше по тропинке. – Отряд пойдёт за тобой слепо, что бы ты не натворил. Они тебя боготворят, так же как и народ в деревнях и городах. Не знаю, кто вообще сможет тебя остановить.
Высокие мрачные стены дворца в столице и суровые лица отца и хранителей услужливо всплыли в памяти. Как только им станет известно о ереси, в которую впала армия принца, объявления вне закона не избежать. Остаётся надеяться на благоразумие короля. Не станет же он, в самом деле, развязывать войну с собственным сыном пока не побеждены хаулы.
Спускаясь на встречу ликующим войнам в багровом, Марри молча молился о прощении для всех, следующих за ним, о рассудительности отца и о помощи хотя бы ещё нескольких людей, владеющих Искрой. Должны же где-то быть такие же, как он.
YouTube издевается, на запрос Mesut Ozil выдаёт не только его, но и Маруана почему-то. Это жестоко. 
А вообще на такой запрос выпадает примерно равное количество видео как с Озилом, так и с Роналду. Это ж-ж-ж неспроста. 
) Самир? Бог ты мой, этот французский! Умереть.
Я, конечно, смотрю "Интернов" и у меня есть знакомые медики, но на этом всё. Ничё больше не знаю.
Люблю его, его жену, его Шака. Про дочку пока ничего сказать не могу, толком не видела.
)
Под такой взгляд хочется чего-нибудь эдакого, рейтингового.
Но что могу сказать? От такой подружки как Джонька я бы не отказалась. Думаю, у нас бы получилась взрывоопасная дружба. 
Там порой такие ошибки попадаются, что даже я понимаю - ошибка. И нормально, люди ж не стесняются.
Так много я пропустила в этой жизни! Надо ли говорить, что сердце моё разбито? 
Как в анекдоте про Адама, Еву, Бога и безальтернативные выборы. Если бы они все были из "Реала" или из любой другой команды, была бы такая же ерунда. Ну нельзя выбирать лучших из одного стиля игры! Вся Европа играет, весь мир! Да и что, эти трое реально самые лучшие в мире что ли?