It might sound like I'm an unapologetic bitch, but sometimes I gotta call it like it is
Название: Снег
Бета: нет, но, похоже, пора завести. Кто согласится?
Пейринг: ван Перси/Фабрегас
Время: Где-то за год до событий Never want to see you unhappy, откуда и взят первый абзац.
Жанр: флафф? или нет?
Рейтинг: NC-17 с минусом
Disclaimer: Не-не-не, всё не моё.
A/N: Jarvo the Devil дал мне две цифры: 3 и 6. Это были Робин/Сеск и снег. Вот и получилось. Как всегда, тапки принимаются.
читать дальшеЕго машина отъезжает от твоего дома и запоздалый мокрый лондонский снег, подгоняемый ветром, падает на чёрные полосы асфальта, остающиеся от колёс - две широкие траурные ленты.
Счастливые вопли разрывают холодный вечерний воздух. Пушистые снежинки падали весь день и до сих пор степенно опускаются с тёмного неба, возникая в свете фонаря на заднем дворе будто из ниоткуда. Шакил валится на землю и быстро-быстро разгребает маленький сугроб руками: вверх – вниз, вверх – вниз. По обеим сторонам от него остаются следы, похожие на крылья ангела. Он хохочет так, как может смеяться только ребёнок, беззаботно и от души, и ты невольно смеёшься вместе с ним.
Плохо слепленный комок снега шмякается возле твоих ног. От неожиданности не сразу соображаешь откуда он прилетел и твой недоумевающий взгляд заставляет ещё одного человека смеяться, буквально держась за живот.
- Сеск! – возмущаешься ты наконец. – Сам будешь лужу убирать!
Ты стоишь, засунув руки в карманы домашних джинс, у двери гостиной, открытой в выбеленный зимой двор, а твой сын и твой гость возятся на улице как два приятеля. И не скажешь, что между ними разница в 20 лет. Метательный снаряд, не достигший цели, начинает таять на деревянном полу.
- Только ногами работать умеешь, - ворчливо резюмируешь ты. – Мазила.
Новый взрыв смеха. Демонстративно вздыхаешь над испанцем как уставший родитель над неразумным дитятей и зовёшь Шакила в дом. Поздно, пора спать, завтра опять вскочит не свет - не заря, не выспится… Обычные семейные разговоры.
Обычно его укладывает Бухра и до отхода в кровать происходит длительная баталия с уговорами. Но сегодня мамы нет, и сын изображает маленького серьёзного мужичка, без вопросов снаряжается в пижаму, забирается под одеяло и, сосредоточенно сведя брови, закрывает глаза. Процесс засыпания – серьёзная задача. Гладишь его по колючей, недавно подстриженной макушке. Твоё сокровище, любимый мальчонка.
Внизу в гостиной никого, дверь по-прежнему распахнута, а лужицу, в которую превратился снежок, никто и не подумал вытереть. Оглушающая тишина накрывает, в доме явно никого кроме тебя и уснувшего сына на втором этаже. Выглядываешь наружу в поисках Сеска и обнаруживаешь его стоящим посреди двора. Голова запрокинута, глаза закрыты – ловит губами падающие сверху огромные снежинки. Наверное, давно уже так замер, вокруг ног в лёгких кроссовках успел скопиться снег. Ты не должен видеть, потому что темно и далеко, но каким-то чудом видишь, как замёрзшая вода мгновенно тает на его лице, скатывается по щекам одинокими каплями, очерчивая четкие линии скул. Слова застревают в горле и ты какое-то время молча любуешься почти неземным зрелищем.
- Эй, иди давай сюда, простудишься, - голос хрипит, когда ты всё-таки решаешься позвать его.
Он вздрагивает, как застигнутый врасплох ребёнок, и тут же нахохливается, втягивая шею в плечи – похоже, действительно замёрз. Закрываешь за ним дверь, слегка приобняв, чтобы добраться до ручки, которую он заслонил собой, и улыбаешься:
- Тренер тебя не похвалит.
Лёгкий, неожиданно грустный вздох, и ты сжимаешь его холодные пальцы в своих ладонях, невесомо целуешь, пытаясь согреть, а он лишь смотрит внимательно тёмными глазами, напряжённо ожидая продолжения. Маленький озябший котёнок.
Целуешь его долго, не спеша, пока губы не становятся снова тёплыми, а сам испанец привычно-податливым под твоими ладонями. Он позволяет себя раздеть, именно позволяет, ведь ты до сих пор каждый раз не уверен в исходе, и сдержанно вздыхает, когда твой язык прикасается к маленьким соскам. Так же медленно и не спеша ласкаешь его, встав на колени, забираешь в рот нежным сосущим движением, и Сеск начинает дышать чаще, но молчит, не стонет, хранит остатки холода в сознании. О его желании ты можешь судить только по тому, как легко проскальзывают внутрь твои пальцы, и почти не нужно растягивать.
Несколькими минутами спустя у тебя почти нет сил терпеть дольше. Устраиваешься на диване, обнимаешь своего мальчика и аккуратно насаживаешь на себя до конца. Он замирает, вцепившись в спинку над твоей головой, так что тебе приходится самому двигаться в нём, всё быстрее и глубже вколачиваясь в его тело. Внезапно смуглое лицо искажается, и Сеск начинает отрывисто поскуливать в такт твоим толчкам, непонятно то ли от удовольствия, то ли от боли. Нерешительно останавливаешься, поглаживая его по пояснице, но не успеваешь ничего спросить. Он резко выдыхает прямо тебе в губы: «О нет!», - и с силой подаётся назад, продолжая твой прервавшийся ритм.
Больше в нём не осталось лондонской зимы, испанское лето обхватывает тебя целиком, стонет и вскрикивает нечто несвязное, уткнувшись в твою шею, а от еле слышного «Давай, сделай это» ты кончаешь в него, не сдержавшись, хотя ужасно не любишь делать именно так.
Забираешься пальцами в его густую шевелюру на затылке, целуешь в удачно подставленную макушку, а Сеск в ответ обхватывает тебя руками и ногами и трётся носом о твою щеку.
- Фу, колючий, - бормочет он, и по уже плывущим в речи звукам понимаешь – сейчас он заснёт прямо так, голышом на диване в гостиной. Объяснить сыну, почему друг папы ночует у них дома ещё можно, но почему он это делает в таком виде, будет затруднительно.
- А ну-ка вставай, - шлёпаешь разомлевшего испанца по ягодице.
Тот протестующее мычит и продолжает сонно сопеть. Повторяешь свой побудительный жест чуть сильнее.
- Ммм… Сделай так ещё раз, - выдает Сеск.
- Маленький извращенец! – смеёшься ты и буквально спихиваешь его с себя. – Иди наверх.
- А ты?
- Приберусь тут и приду.
- Ну ладно.
Неуклюже встаёт и идёт к лестнице, так и не раскрыв глаза как следует, взъерошенный, трогательно-неловкий в полусне и невозможно любимый.
- Снег кончился, - бурчит он и скрывается за поворотом холла.
Переводишь взгляд в окно. Действительно, небо прояснилось, высыпав за день весь свой снежный запас. Пышное одеяло сверкает в свете фонаря, ровным слоем укрыв круглогодичный английский газон, качели и забытые Шакилом игрушки. Скорее всего, завтра всё начнёт таять, превратиться в липкую кашу и дороги будут мокрые, в следах от шин. Но сейчас всё пока ещё красиво, как в рождественской сказке.
Бета: нет, но, похоже, пора завести. Кто согласится?
Пейринг: ван Перси/Фабрегас
Время: Где-то за год до событий Never want to see you unhappy, откуда и взят первый абзац.
Жанр: флафф? или нет?
Рейтинг: NC-17 с минусом
Disclaimer: Не-не-не, всё не моё.
A/N: Jarvo the Devil дал мне две цифры: 3 и 6. Это были Робин/Сеск и снег. Вот и получилось. Как всегда, тапки принимаются.
читать дальшеЕго машина отъезжает от твоего дома и запоздалый мокрый лондонский снег, подгоняемый ветром, падает на чёрные полосы асфальта, остающиеся от колёс - две широкие траурные ленты.
Счастливые вопли разрывают холодный вечерний воздух. Пушистые снежинки падали весь день и до сих пор степенно опускаются с тёмного неба, возникая в свете фонаря на заднем дворе будто из ниоткуда. Шакил валится на землю и быстро-быстро разгребает маленький сугроб руками: вверх – вниз, вверх – вниз. По обеим сторонам от него остаются следы, похожие на крылья ангела. Он хохочет так, как может смеяться только ребёнок, беззаботно и от души, и ты невольно смеёшься вместе с ним.
Плохо слепленный комок снега шмякается возле твоих ног. От неожиданности не сразу соображаешь откуда он прилетел и твой недоумевающий взгляд заставляет ещё одного человека смеяться, буквально держась за живот.
- Сеск! – возмущаешься ты наконец. – Сам будешь лужу убирать!
Ты стоишь, засунув руки в карманы домашних джинс, у двери гостиной, открытой в выбеленный зимой двор, а твой сын и твой гость возятся на улице как два приятеля. И не скажешь, что между ними разница в 20 лет. Метательный снаряд, не достигший цели, начинает таять на деревянном полу.
- Только ногами работать умеешь, - ворчливо резюмируешь ты. – Мазила.
Новый взрыв смеха. Демонстративно вздыхаешь над испанцем как уставший родитель над неразумным дитятей и зовёшь Шакила в дом. Поздно, пора спать, завтра опять вскочит не свет - не заря, не выспится… Обычные семейные разговоры.
Обычно его укладывает Бухра и до отхода в кровать происходит длительная баталия с уговорами. Но сегодня мамы нет, и сын изображает маленького серьёзного мужичка, без вопросов снаряжается в пижаму, забирается под одеяло и, сосредоточенно сведя брови, закрывает глаза. Процесс засыпания – серьёзная задача. Гладишь его по колючей, недавно подстриженной макушке. Твоё сокровище, любимый мальчонка.
Внизу в гостиной никого, дверь по-прежнему распахнута, а лужицу, в которую превратился снежок, никто и не подумал вытереть. Оглушающая тишина накрывает, в доме явно никого кроме тебя и уснувшего сына на втором этаже. Выглядываешь наружу в поисках Сеска и обнаруживаешь его стоящим посреди двора. Голова запрокинута, глаза закрыты – ловит губами падающие сверху огромные снежинки. Наверное, давно уже так замер, вокруг ног в лёгких кроссовках успел скопиться снег. Ты не должен видеть, потому что темно и далеко, но каким-то чудом видишь, как замёрзшая вода мгновенно тает на его лице, скатывается по щекам одинокими каплями, очерчивая четкие линии скул. Слова застревают в горле и ты какое-то время молча любуешься почти неземным зрелищем.
- Эй, иди давай сюда, простудишься, - голос хрипит, когда ты всё-таки решаешься позвать его.
Он вздрагивает, как застигнутый врасплох ребёнок, и тут же нахохливается, втягивая шею в плечи – похоже, действительно замёрз. Закрываешь за ним дверь, слегка приобняв, чтобы добраться до ручки, которую он заслонил собой, и улыбаешься:
- Тренер тебя не похвалит.
Лёгкий, неожиданно грустный вздох, и ты сжимаешь его холодные пальцы в своих ладонях, невесомо целуешь, пытаясь согреть, а он лишь смотрит внимательно тёмными глазами, напряжённо ожидая продолжения. Маленький озябший котёнок.
Целуешь его долго, не спеша, пока губы не становятся снова тёплыми, а сам испанец привычно-податливым под твоими ладонями. Он позволяет себя раздеть, именно позволяет, ведь ты до сих пор каждый раз не уверен в исходе, и сдержанно вздыхает, когда твой язык прикасается к маленьким соскам. Так же медленно и не спеша ласкаешь его, встав на колени, забираешь в рот нежным сосущим движением, и Сеск начинает дышать чаще, но молчит, не стонет, хранит остатки холода в сознании. О его желании ты можешь судить только по тому, как легко проскальзывают внутрь твои пальцы, и почти не нужно растягивать.
Несколькими минутами спустя у тебя почти нет сил терпеть дольше. Устраиваешься на диване, обнимаешь своего мальчика и аккуратно насаживаешь на себя до конца. Он замирает, вцепившись в спинку над твоей головой, так что тебе приходится самому двигаться в нём, всё быстрее и глубже вколачиваясь в его тело. Внезапно смуглое лицо искажается, и Сеск начинает отрывисто поскуливать в такт твоим толчкам, непонятно то ли от удовольствия, то ли от боли. Нерешительно останавливаешься, поглаживая его по пояснице, но не успеваешь ничего спросить. Он резко выдыхает прямо тебе в губы: «О нет!», - и с силой подаётся назад, продолжая твой прервавшийся ритм.
Больше в нём не осталось лондонской зимы, испанское лето обхватывает тебя целиком, стонет и вскрикивает нечто несвязное, уткнувшись в твою шею, а от еле слышного «Давай, сделай это» ты кончаешь в него, не сдержавшись, хотя ужасно не любишь делать именно так.
Забираешься пальцами в его густую шевелюру на затылке, целуешь в удачно подставленную макушку, а Сеск в ответ обхватывает тебя руками и ногами и трётся носом о твою щеку.
- Фу, колючий, - бормочет он, и по уже плывущим в речи звукам понимаешь – сейчас он заснёт прямо так, голышом на диване в гостиной. Объяснить сыну, почему друг папы ночует у них дома ещё можно, но почему он это делает в таком виде, будет затруднительно.
- А ну-ка вставай, - шлёпаешь разомлевшего испанца по ягодице.
Тот протестующее мычит и продолжает сонно сопеть. Повторяешь свой побудительный жест чуть сильнее.
- Ммм… Сделай так ещё раз, - выдает Сеск.
- Маленький извращенец! – смеёшься ты и буквально спихиваешь его с себя. – Иди наверх.
- А ты?
- Приберусь тут и приду.
- Ну ладно.
Неуклюже встаёт и идёт к лестнице, так и не раскрыв глаза как следует, взъерошенный, трогательно-неловкий в полусне и невозможно любимый.
- Снег кончился, - бурчит он и скрывается за поворотом холла.
Переводишь взгляд в окно. Действительно, небо прояснилось, высыпав за день весь свой снежный запас. Пышное одеяло сверкает в свете фонаря, ровным слоем укрыв круглогодичный английский газон, качели и забытые Шакилом игрушки. Скорее всего, завтра всё начнёт таять, превратиться в липкую кашу и дороги будут мокрые, в следах от шин. Но сейчас всё пока ещё красиво, как в рождественской сказке.
@темы: слэш, брат, вселенная V, авторское, Робин ван Перси
-
-
27.06.2010 в 20:00Скорее всего, завтра всё начнёт таять, превратиться в липкую кашу и дороги будут мокрые, в следах от шин. Но сейчас всё пока ещё красиво, как в рождественской сказке.
надо ловить такие моменты, всегда.
-
-
27.06.2010 в 20:17Он его надёжно ушатал.
-
-
27.06.2010 в 21:54-
-
27.06.2010 в 22:01Спасибо!
-
-
19.04.2011 в 16:35-
-
19.04.2011 в 18:12