Перед грозой

[принцесса без королевства]

Я долго думала и сомневалась, что же мне сделать с моим первым законченным творением. В кругах, далёких от футбола, оно прошло на ура. Впрочем, в близких тоже. Это был мой первый успех у публики и мои же первые ошибки. Мне тяжело было решиться, но тем не менее сейчас, почти год спустя я могу себе самой честно сказать: Лана, всё, что было написано об Иванке после первой части, было создано искусственно. Поэтому сейчас и несколько дней потом я буду выкладывать то, что в некоторых фэндомах принято называть "каноном".

От автора: все реально существующие люди, упомянутые в этом рассказе, пренадлежат сами себе. Подобных событий никогда не было. Все попадания в характеры преднамерены, но случайны.

Итак:

Перед грозой

часть первая

«…Вчера известной телеведущей и «звезде» мега-популярного сериала «Зов крови» Иванке Фрейм исполнилось 28 лет. Предыдущие две недели она провела вместе со своим бой-френдом, свежеиспечённым чемпионом Европы, Серхио Рамосом на Майорке. Рассказ об их отдыхе вы могли прочитать в нашем предыдущем номере. Однако день рождения Иванка встречала в Мадриде, в то время как Серхио отправился на родину в Севилью, чтобы повидаться с семьей. Нашим корреспондентам удалось получить эксклюзивные кадры, которые мы представляем вашему вниманию. На них мы видим, что вчерашний день девушка провела в популярном гольф-клубе в компании вице-капитана «Реала» Гути. Значит ли это, что в отношениях актрисы и защитника сборной Испании наступил кризис?...»

Не люблю дни рождения. Ничьи, а свои в особенности. И чем дальше, тем сильнее. Каждый раз, хочешь ты того или нет, начинаешь подводить итоги прожитому году, и всё время кажется, что вот этого ты не сделала, а тут можно было и лучше поступить. Другие в твоём возрасте уже давно обзавелись мужьями и выводком детей, понастроили домов и объездили полмира. Ты же всё витаешь в облаках, ищешь принца, занимаешься непонятно чем, хотя и образование блестящее получила, и папа всегда готов помочь, взять на должность в компании…
Так, стоп! Это во мне моя мама заговорила. Ну надо же, мы в разных странах, а я всё равно продолжаю с ней спорить.
Короче, не люблю я дни рождения.
В этом году 13 июля выпало на воскресенье. Утром я проснулась и вдруг поняла, что давненько у меня не бывало такого удачного стечения обстоятельств на свой персональный праздник. Тепло, солнышко светит, я хорошо выспалась и открыла глаза в полном одиночестве. Серхио укатил в Андалусию, по-моему, даже не вспомнив про мою дату. К счастью, иначе бы и не уехал. Съёмки программы закончились вчера, а новый сезон «Зова» будет запущен в производство только в августе. И самое главное: сегодня воскресенье, наш с Гути день.
По дороге в клуб я всё пыталась сообразить, когда же совместная игра в гольф в последний день недели успела стать традицией. Поначалу окружающие удивлялись, Серхио даже пытался в шутку гневаться и ревновать, но потом привыкли. Мы с Хосе, уже не созваниваясь предварительно, приезжали к 11 утра в полной экипировке в Клаб де Кампо Вилья, проходили круг, как правило, на счёт ударов, и отправлялись обедать на отрытую террасу. Дальше шла матчевая игра, а иногда и просто пешая прогулка по окрестностям. Весь этот ритуал расслаблял почище недельного отдыха на пляже. Да и интересно это, в гольф поиграть.
- Ты со мной?
Это мой первый вопрос к нему, никак не связанный с клюшками, мячиками и лунками. Мы сидим возле деревянной балюстрады, за привычным столиком, уже успев насладиться великолепным молочным поросёнком и ожидаем кофе. Он поднимает на меня отсутствующий взгляд, и мне приходится срочно переключиться на изучение ближайшей лужайки. В последнее время я не могу выносить, когда он так смотрит: будто из другого мира, лицо приобретает какое-то просветлённое выражение, морщинки разглаживаются, а мне отчего-то становится неловко и стыдно.
- Да, - отвечает он с тем же оттенком отрешённости, что сквозит в глазах.
- О чём-то ты сегодня думаешь? Что-то случилось?
- Нет, ничего особенного.
Он оглядывается, постепенно возвращаясь к реальности. Его пальцы машинально передвигают вилочку для десерта по белой скатерти, такие тонкие, изящные, загорелые. Я с трудом могу оторваться от этого завораживающего зрелища, когда приносят кофе. Официантка оказалась новенькой и весь обед откровенно пялилась на Хосе, под конец даже начав строить ему глазки. Мне вдруг страшно захотелось выплеснуть горячий напиток на её тщательно отглаженную блузку. Слава Богу, она успевает уйти до того момента, когда я беру чашку в руку.
Гути снова обводит взглядом ресторан, отпивая свой «американо», и морщится как от зубной боли.
- Опять эти фотографы. Как ты думаешь, за мной или за тобой?
Я тоже оглядываюсь. Да, моя сладкая парочка. Эти двое постоянно за мной бегают, пытаясь при этом прятаться, будто у меня зрительной памяти нет. Тоже мне, шпионы. Не понимаю, что они хотят выследить? Всё действительно интересное для жадной до сенсаций публики происходит за закрытыми дверями моего дома или любимого клуба, куда паппарацци при всём желании не смогли бы попасть. А так, в открытую – ничего особенного.
- Тебя это беспокоит? – слегка удивляюсь я.
- Раздражает иногда.
- Ну да, когда настроения и так нет, раздражает всё.
Наконец-то мне удалось сосредоточить его внимание на себе. Он смотрит теперь только на меня, изучая, и я тут же пожалела о своём «успехе». Где-то под диафрагмой начинают размахивать огромными крыльями бабочки, горло сжимается в неожиданной судороге, мысли резко расползаются в разные стороны, и в виски бьется только одно: «Господи, до чего же прекрасен!».
- Ты права, – лёгкая усмешка, и бабочки просто приходят в неистовство. – Даже странно, что ты настолько права. Сколько мы с тобой знакомы?
Слишком сложное сейчас для меня вычисление, поэтому я просто пожимаю плечами.
- Месяца три, не больше, - сам отвечает он. – Я завтра уезжаю в Алгарве. Хотел взять с собой детей, хотя бы Айтора, но Аранча упирается.
На меня будто вылили ведро холодной воды. Бабочки, похоже, массово вымерли от внезапного мороза.
- Как уезжаешь? Зачем?
- Предсезонка начинается.
- В Португалии?
Подобная новость действительно неожиданна, я ведь знаю, что «Реал» всегда проводит подготовку к новому сезону в Австрии. Да и Серхио ещё никуда не собирался, преспокойно отдыхая в своём краю корриды и фламенко.
- Да, руководство решило не бить работой по голове и устроило первые тренировки на юге. Даже разрешило взять с собой жён и детей. Я давно обещал своим совместный отпуск…
Гути замолкает, заметив, как теперь моё лицо болезненно исказилось.
- Послушай, ты не хочешь мне рассказать, почему тебя так задевают разговоры о детях? – практически требует он. – Ведь дело не в том, что эти дети мои?
- Не хочу. Хосе, пожалуйста, - я слышу как в голосе появляются почти умоляющие нотки. – Не здесь, не сейчас.
- Ладно.
Он откидывается на спинку кресла и возвращается к прерванному кофепитию. Задело. Знаю, что этот мужчина не любит получать отказы, особенно такого рода, когда перед ним захлопывают двери в чей-то внутренний мир. Но я действительно не готова рассказать ему всё здесь, в ресторане.
- Кстати, с днём рождения.
- Спасибо, - против воли расплываюсь в довольной улыбке.
- Что Рамос? Оставил подарок?
- Нет, - беззаботно отмахиваюсь я. – Он и не помнит-то.
Гути снова внимательно меня разглядывает. Я встречаюсь взглядом с его синими глазами и понимаю, что мне очень не понравится то, что я сейчас услышу, но не успеваю его остановить.
- У вас ведь не всё так замечательно, как кажется?
Чёрт, ну зачем ты спросил? Ну зачем об этом спросил именно ты, Хосе? Делаю последнюю попытку съехать со скользкой темы:
- Нет, всё хорошо.
- Иванка, - укоризненно, будто маленькой нашкодившей девочке, говорит он. – Мне можешь не рассказывать эти сказки. Вон им ври.
Кивок в сторону шифрующихся фотографов. Смиряюсь с неизбежностью и, глубоко вздохнув, отвечаю:
- Да в общем-то всё действительно хорошо. Серхио весёлый, классный, добрый, такой большой ребёнок. Секс – просто улёт каждый раз. Любит меня.
- Что тогда?
Ещё раз вздыхаю и делаю долгую паузу, надеясь, что Хосе потеряет интерес к моим девическим откровениям. Но нет, терпеливо ждёт, потягивая кофе.
- Он хочет продолжения, - нехотя выдавливаю я.
- То есть?
- Я вижу, что он хочет, чтобы мы пошли дальше в наших отношениях. Он уже думает обо мне, как о невесте. Я буквально чувствую, что ещё немного, и он потащит меня в Севилью с родственниками знакомиться!
- Подожди, мы об одном Серхио говорим? – прерывает меня Гути, с трудом сдерживая совершенно, на мой взгляд, неуместный смех. – Рамос? Наш Серхио Рамос? Что ты с ним сделала? Околдовала что ли?
Он уже откровенно хохочет, чем злит меня неимоверно.
- Это не смешно, Гути.
Но видимо для игроков «Реала» это всё-таки смешно, потому что успокоиться у Хосе получается только через пару минут.
- Прости. Я просто с трудом могу представить Рамоса в свадебном костюме.
- Боже упаси! – вырывается у меня.
- И всё-таки я не понимаю. Любит тебя парень, всю жизнь готов поменять. Что ещё?
- Я не хочу. Знаешь, я никогда не воспринимала Серхио как что-то серьёзное. Ну так, мило, весело, гламурно. Секс опять таки. И всё. Я совсем не хочу, чтобы он ко мне привязывался, что-то там себе мечтал о будущем со мной. Не вижу я себя рядом с ним на большой отрезок жизни. Не он – мой мужчина.
- А кто?
Ответ на этот простой вопрос сваливается на меня совершенно неожиданно. Наверно, такое состояние и называют озарением. Ещё секунду назад ты и не думал о чём-то, а тут вдруг уже чётко знаешь нечто и удивляешься, как мог раньше не додуматься до этого.
Я едва успеваю удержать язык за зубами, отделываясь ещё одним пожиманием плеч.
Ведь никому же сейчас не нужна моя честность, в первую очередь мне самой. Разве смогла бы я закончить обед и спокойно продолжить игру на поле, произнеси я это внезапное «ты»?

Продолжение в комментариях

запись создана: 12.10.2009 в 22:33

@темы: Иванка, авторское

Comments

[regina senza regno]

«… Как нам стало известно из источников, приближенных к руководству телеканала TVE, над сценарием продолжения первого в истории испанского телевидения 3D мультсериала «На полпути к миру» будет работать новая команда. Имя главного сценариста в настоящий момент не разглашается, но сам факт появления подобных новостей внушает надежду…»

Откровенно говоря, я думала, что буду скучать, оставшись в одиночестве. Или ещё хуже – начну заниматься самокопанием, решать, кого же я люблю, как я люблю и люблю ли вообще. Ни к чему хорошему подобное увлечение бы не привело. В конце концов, именно от этого я сбежала в Испанию.
Спасение пришло, откуда не ждали. Мои друг и агент Мигель Масси в понедельник притащил мне совершенно головокружительное предложение от родного канала – написать сценарий к «На полпути к миру»-2. И мне тут же стало не до скуки.
Пару дней я потратила на просмотр всех серий первой части, ведь к своему позору я этот шедевр пропустила. Сначала я пришла в дикий восторг от самой истории и того, как она была нарисована. Потом мне стало страшно, смогу ли я написать что-то равнозначное? Нет, я конечно участвовала в сценарировании «Зова», но так, в качестве поддержки. Затем я прочитала наброски нового сезона, которые успел подготовить Роберто, создатель всего этого чуда, до своей гибели. А в ночь с пятницы на субботу мою бедную голову атаковали идеи.
Я едва успевала записывать за своим вдохновением, уже понимая, что первоначальная история сделала бешеный кульбит и понеслась в какую-то совсем незапланированную сторону. Вечером в субботу ко мне явился первый образ. Спасибо маме, которая настояла, чтобы я в детстве училась рисовать, и буквально силой усаживала меня за мольберт.
В итоге в воскресенье я сидела в углу дивана в своей гостиной, заваленной листами с распечатками текста, карандашными набросками, и разглядывала большой портрет моего главного героя. Я знала, что его зовут Диего, что он весь из себя смелый и отважный, но при этом хитрый. Только одного я никак не могла понять, на кого же похож этот парень с длинной чёлкой. Из размышлений меня вырвал звонок телефона.
- Кто же ты? – бормотала я, обхлопывая ладонью диван, чтобы на ощупь найти надрывающуюся трубку. – Алло?
- Ну и что ты скажешь в своё оправдание? – раздалось на том конце провода.
Я опешила, пытаясь сообразить кто это может требовать от меня каких-то оправданий, а собеседник продолжил:
- Как-то мне уже не в кайф одному прогуливаться по Кампо Вилья.
- Хосе, это ты что ли? – наконец сообразила я.
- Замечательно! Теперь она меня ещё и не узнаёт. Почему ты дома? Сколько сейчас времени? Ты на календарь смотришь вообще?
- Что ты делаешь в Мадриде? Вы же уехали куда-то там на предсезонку.
- Уже вернулись, - своим обычным тоном ответил он. - Сегодня свободный день, завтра сбор и летим в Австрию.
- Ой, ну я же не знала…
- Не знала, - я услышала его улыбку. – По твоей милости я остался без обеда: не люблю ходить по ресторанам в одиночестве.
- Прямо и не знаю как загладить свою вину. Хочешь, приезжай, угощу тебя чем-нибудь.
- Кофе ты варить умеешь?
- Обижаешь. В лучшем виде.
- Тогда ладно. Через полчаса буду.
И только отключив вызов, я поняла, что наделала. Сама пригласила в гости человека, в своих чувствах к которому до сих пор не определилась. Хосе, судя по всему, пребывает в редком для него игривом настроении, а это очень опасно для моей нестойкой морали. Да Господи, он сейчас в любом настроении будет опасен для моей морали!
Прилив адреналина срочно требовал выплеска. Пришлось побросать всё творчество и ринуться на кухню, чтобы успеть что-то соорудить за полчаса, ведь последнюю неделю я питалась исключительно чаем и, стыдно сказать, заказными пиццами. В результате раковина оказалась занята разнокалиберными чашками, а барная стойка – эверестами картонных коробок. Но всё-таки из меня вышла бы неплохая хозяйка, потому что к появлению Гути всё сияло и блестело, на плите шкворчало ароматное мясо с овощами, пытаясь перебить запах свежесваренного кофе.
Он вошёл в гостиную через распахнутые настежь огромные, от пола до потолка, окна-двери.
- Что у тебя за бардак твориться? – ужаснулся Гути ковру из листов бумаги, покрывавшему все горизонтальные поверхности в комнате.
Я выглянула из кухни, чтобы поприветствовать его, и мир на несколько секунд застыл: его светлые волосы, синие глаза, стройное, почти на грани худобы, тело, обтянутое узкой белой майкой выбили меня из колеи. Мой мозг выключился и начал перезагружаться, как компьютер, восстанавливая данные о системе. «Да что же это? – возникла где-то на краю сознания мысль. – Я же уже тысячу раз его видела! Пора бы привыкнуть.» И одновременно я поняла, что со временем привыкания не наступает, наоборот, с каждой встречей я испытываю всё больший и больший восторг.
Он между тем, выбирая маленькие островки пола среди океана текстов и рисунков, добрался до дивана.
- Привет, - наконец смогла произнести я.
- Привет, - ответил Гути, разглядывая тот самый злосчастный портрет. – О, ты Торреса рисуешь! Тоже попала в армию Нандо-зависимых?
Я почти бегом подскочила к нему и в очередной раз уставилась на своё творение. Чёрт возьми, так вот на кого похож этот Диего! Как же я раньше не увидела? С другой стороны, мне позволительно – мы же встречались мимоходом, а общались всего пару раз на уровне «привет – привет, поздравляю – спасибо». Жаль, придётся набросок выкидывать и придумывать для главного героя новую внешность.
- Так. Ты будешь меня кормить? – развернулся Хосе ко мне.
- Пошли, - кивнула я, про себя радуясь, что первый шок от него прошёл, и я уже могу связно и спокойно разговаривать.
За поеданием мяса мы успели обменяться новостями за прошедшую неделю. Он рассказал мне о Португалии и тренировках, завершившихся отличным барбекю, я о своей новой работе, заполонившей соседнюю комнату. Обсудили англо-испанский сериал под названием «Футбольное рабство» с Роналду в роли главного раба. В общем, обычная воскресная беседа, перенесённая из гольф-клуба на мою кухню.
Кофе Хосе пробовал с явной осторожностью, как будто я могла сыпануть туда соли вместо сахара.
- Хм, очень хорошо, - пробормотал он с удивлением после первого глотка.
Я высокомерно усмехнулась. Знал бы он, какой у меня опыт в варке этого напитка и сколькими рецептами я владею, удивлялся бы ещё больше.
- У тебя нет пепельницы?
- Есть. Только пойдём тогда в комнату – там окна открыты.
- Не любишь запаха сигарет?
Не хотелось пускаться в объяснения по поводу обычных сигарет и тех, которые, случалось, курила я, поэтому ответила коротко:
- Нет.

[regina senza regno]

Мы перебрались в гостиную. Поскольку прибираться было бы слишком долго, Гути устроился на ступеньке у холодного камина, а я прямо на полу, подложив под себя для удобства подушку с дивана.
- Помнишь наш разговор в прошлое воскресенье? – осторожно начал Хосе, стряхивая пепел с сигареты.
- О чём? – небрежно уточнила я.
Моё сердце подпрыгнуло и быстро-быстро забилось почти у горла. Только бы он снова не начал спрашивать обо мне и Серхио!
- О детях. Ты тогда сказала, что Клаб де Кампо Вилья – не место для откровений. Как на счёт собственного дома?
Я чуть не вздохнула от облегчения. Не знаю, что подействовало на меня больше: то, что не придётся обсуждать наши взаимоотношения, или порция коньяка, которую я плеснула в свой кофе, но чувство расслабленности накрыло меня с головой. А может, просто пришло время озвучить свои страхи? Я заговорила, глядя в половицу между его ботинок.
- Год назад мой двухлетний сын и его отец погибли в аварии недалеко от Манчестера. Это произошло за три дня до предполагаемой даты нашей свадьбы. Ты знаешь, когда меня привели на опознание, и я увидела моего мальчика там, в морге, мне показалось, что я умерла. Он был такой маленький. Господи, ведь в нём заключалась вся моя жизнь! Всё самое лучшее, что когда-то было во мне, воплотилось в нём. Моё персональное каждодневное чудо.
Полгода я не могла нормально есть, спать. Я вставала с утра, шла на работу, разговаривала с людьми, но вот сейчас я всего этого просто не помню. Осталось только ощущение, будто меня голышом выкинули в лес, и я продираюсь сквозь кустарник, а он впивается в меня, рвёт в кровь. Днём я даже плакать не могла. Ночью, чтобы хоть как-то распустить все свои нервные узлы, я брала косяк, выкуривала его, и только тогда могла прореветься и уснуть.
Мне, наверно, повезло. Я вовремя поняла, что больше так нельзя. Собрала вещички и уехала в Мадрид. Другая страна – другая жизнь. Новая работа, новые друзья, новая я, вон, даже цвет волос не мой. Вот только на маленьких мальчиков я так и не научилась смотреть спокойно.
Я подняла взгляд на Гути и замерла от неожиданности. Такого лица я у него ещё не видела: будто это его душу только что вывернули на изнанку и заставили пережить смерть собственных детей. Он прикусил губу и через секунду произнёс дрогнувшим голосом:
- Бедная девочка.
- Не надо меня жалеть, Гути, - покачала я головой. – Прошлого это не изменит. Да и не для жалости я тебе всё рассказала. Ты спросил, я ответила.
Я ещё не закончила говорить, когда он отложил сигарету, от которой едва ли сделал пару затяжек, и соскользнул ко мне на пол. От неожиданности я не сообразила отодвинуться, а когда он быстро облизнул верхнюю губу и приподнял моё лицо за подбородок, было уже поздно.
Мне показалось, что моя душа покинула тело и взлетела куда-то к свету. Хосе целовал медленно, уверенно, нежно, будто гладил своим поцелуем. Его ладонь отпустила мой подбородок и легла на талию, ведь я уже сама подставляла губы. Я не могла заставить себя остановиться, тонула в запахе, дыхании, тепле этого мужчины. Его язык аккуратно прикоснулся к моему, и я тихонько всхлипнула от удовольствия.
Боже, как давно меня так не целовали! Не потому, что хотели получить свой кусок кайфа, а потому, что хотели доставить его мне. Будто целебное масло пролилось на потрескавшуюся кожу. Вся моя годичная боль слетела как шелуха в один миг.
Я откинулась назад в руках Хосе, зарывшись ладонями в его мягкие волосы. Он нашёл губами пульс на моей шее и оставил влажный след от языка вдоль артерии. И снова легкие и нежные поцелуи, спускающиеся к ключицам.
Внезапно я потеряла опору – он перестал поддерживать меня за спину, мне оставалось только лечь на пол. И тут совершенно неожиданно включилась совесть, а за ней и мозг. Что же я делаю? Хосе женат, пусть и не совсем понятно, что у них там за отношения. У меня тоже пока есть парень, вся вина которого в том, что он меня любит. Я же знаю, что если сейчас не остановлюсь, то потом не смогу смотреть Серхио в глаза.
- Что? – непонимающе спросил Гути всё ещё сдавленным от возбуждения голосом.
- Я не могу так, - тряхнула я головой, упёршись ладонями в пол позади себя и отодвинувшись как можно дальше. – Это не правильно.
Он поймал мой затравленный взгляд и всё понял без слов. Не представляю, что он подумал в этот момент, и было ли в его мыслях хоть одно цензурное слово, но, тем не менее, Хосе вернулся на ступеньку у камина. Сигарета в пепельнице потухла. Гути резким движением выбил из пачки новую, прикурил, глубоко затянулся и только после этого снова посмотрел на меня. Всё тридцать лет отразились сейчас в его усталых глазах.
- Надо что-то с этим всем делать, - произнёс он убийственно спокойным тоном. – Я в глобальном плане говорю. Хочешь, я уйду, но только уже насовсем. Потому что только дружить у нас с тобой не получится. Я не могу и не хочу требовать от тебя глупой физической верности, но быть рядом и не прикасаться к тебе… Прости, это не для меня.
- Хосе…, - попыталась вставить я хоть одну фразу, но он перебил меня словами, после которых всё остальное не имело смысла:
- Ты что, не видишь? Я люблю тебя.

[Luchik Sveta]

очень понравилось!
жду продолжения

[regina senza regno]

Пасиба!

[regina senza regno]

«…Три чемпиона Европы в составе сборной Испании и центральный защитник сборной Германии, игроки "Мадрида", что принимали участие в финальном матче Чемпионата Европы, заканчивают свой отдых и в понедельник присоединятся к команде в Ирднинге. В 6.30 утра в понедельник они должны прибыть…»

Серхио позвонил из самолёта, чтобы сообщить, что благополучно приземлился в Барахасе и направляется прямо ко мне, не заезжая домой. Мне оставалось совсем немного времени, чтобы довести собственную решимость до нужной для неприятного разговора концентрации. Сомнений в том, что пора заканчивать наши отношения, у меня в тот момент не было, только железобетонная уверенность в необходимости вернуть себе свободу. Смешно, что я вообще позволила всему этому зайти так далеко. Ведь, как говориться, «ничто не предвещало».
Мы познакомились весной, во время очередной благотворительной акции «Юнисеф», в которой в том числе участвовали и самые известные футболисты «Реала». Подозреваю, что он-то положил на меня глаз сразу, а я очень долго воспринимала его как подходящую компанию для похода по клубам или магазинам и не более. Конечно же, мы флиртовали, в том числе прилюдно, так что окружающие уже давно решили, что мы пара. Но обычно все любезности стремительно переходили в дикий хохот и страстные испанские обнимания. Серхио вообще любил сгрести кого-нибудь в объятия, причём совершенно не важно женщину или мужчину, и запечатлеть на своей жертве горячий южный поцелуй. Жизнь он воспринимал с открытостью и наивностью маленького ребёнка, да и вёл себя так же непосредственно. Пожалуй, самая главная ошибка заключалась в моей забывчивости, что дети тоже бывают хитрыми и изобретательными, особенно когда хотят добиться своего.
Он постоянно меня куда-то вытаскивал, я в короткий срок изучила все бутики Мадрида, узнала куда пойти вечером, если хочется зажигательных ритмов фламенко, а куда, если заскучала по ди-джейским лайв-сетам; где в первую очередь показывают мировые новинки кино. Да что там! До встречи с Серхио я не знала, сколько человек играют в матче на футбольном поле, сколько времени длиться тайм и смутно понимала, зачем вообще нужен вратарь. А уже через месяц меня невозможно было заставить заняться чем-то полезным для карьеры, если на «Бернабеу» предстояла игра. В итоге довольно скоро я не могла представить ни одного варианта веселья без его участия.
И наш первый секс тоже стал продолжением грандиозного веселья по поводу выигрыша «Реалом» чемпионата Испании. Радость, громкая музыка, пляски прямо на улицах и купание в фонтане на площади Кибелы затуманили голову сильнее пары бутылок вина. И когда мы почти под утро оказались наедине в тёмной спальне дома Икера, куда в итоге гуляний закатилась самые стойкие, думать о последствиях не было никакой возможности.
В наших поцелуях не нашлось бы и капли нежности, только ничем не прикрытое, почти животное, желание. Его сильные ловкие руки, сорвавшие с меня ко всем чертям майку с символикой команды-победителя и скользившие по разгорячённой коже, лишили меня последних остатков хвалёного английского самоконтроля. Никому до него не удавалось добиться того, чтобы я не просто стонала – кричала, даже моему жениху. Всё, что мы тогда вытворяли, было так непристойно, так грязно, так восхитительно хорошо.
Но и после случившегося я никак не считала, что мы должны теперь жить вместе, признаваться друг другу в любви и планировать будущее. Мне нравилось купаться в его восхищении, иметь возможность слегка покапризничать или выкинуть какую-нибудь глупость. Плюс ко всему, на фотографиях в прессе мы здорово смотрелись вместе, я порой почти физически чувствовала женскую зависть его поклонниц. Самолюбие пело и ликовало, когда Серхио в очередной раз сначала включал свой пронзительный взгляд испанского мачо, а потом заявлял во всеуслышание, что самая красивая девушка на свете – Иванка Фрейм.
Постепенно в моей ванной обосновались его бритва, шампунь и прочие баночки, а один из внушительных шкафов на втором этаже оккупировали брюки, рубашки, пояса и ботинки.
Я привыкла к нему, как водитель привыкает к шикарному дорогому авто. Я попалась.
Трели и переливы входного звонка однозначно сообщили мне, что прибыл Серхио. Только он любил так надавить на бедную кнопку, что её приходилось едва ли не выколупывать из стены. Собрав всю свою мрачность в районе лица, я отправилась открывать. На языке уже вертелась традиционная для всех объяснений фраза: «Нам надо серьёзно поговорить». Наивная!
Он ворвался как ураган, торнадо, тайфун – какие там ещё есть определения для сильного ветра? С широкой улыбкой во все тридцать два зуба, сияющими счастливыми глазами, распространяя перед собой волну совершенно особого южного солнечного запаха и сногсшибательного мужского обаяния. Неизменный «Луи Вутон» отлетел в угол, беспощадно отшвырнутый, а я моментально оказалась зажатой в руках Серхио.
- Привет, красавица! – радостно возвестил он между двумя поцелуями. – Почему ты не напомнила мне про свой день рождения, а?!
Заготовленные слова пришлось отложить, потому что невозможно серьезно говорить, когда тебя разбирает смех. Да и к собственному удивлению я обнаружила, что по-настоящему рада видеть его.
- Ну… как-то неудобно было…
- Фу, какие могут быть неудобства! Я привёз тебе подарок.
Он выпустил меня из объятий, я смогла вдохнуть полной грудью и наконец-то заметила, что через правую руку у него был перекинут длинный, почти с меня ростом, и узкий пакет, полностью скрывавший своё содержимое.
- Вот это? А что это?
Глаза у него вдруг стали такие хитрющие, что я поняла – подарок с подвохом.
- Это платье. Платье байлаоры.
- Какой ужас! – произнесла я, не меняя восторженного тона, по-английски, зная, что он всё равно не поймёт.
Фламенко, так любимое Серхио, я воспринимала весьма избирательно. Любила музыку и танец, но на дух не переносила канте и ни разу не встречала ни одного костюма для танцовщицы, который согласилась бы одеть на себя. Слишком цветасто, слишком много оборок, слишком… по-цыгански.
- Только не надо со мной на другом языке разговаривать! – попросил Серхио и отправился в сторону гостиной, где было светлее, чем в коридоре.
По пути он сорвал пакет, кинув обрывки прямо на пол – аккуратно разворачивать подарки было не в его стиле. В дверях он остановился, картинно развернулся ко мне и встряхнул платье за плечи на вытянутых руках.
- Ух ты! – вырвалось у меня.
Оно было узким сверху, расширялось не от талии, а чуть ниже, и, что уж совсем неожиданно, имело глубокий чёрный цвет с единственным кроваво-красным воланом по низу.
- Классно, да? – спросил Серхио.
- Невероятно, - ошеломлённо согласилась я.
- Я так и замер перед витриной с открытым ртом, когда его увидел. Примерь!
К тому моменту я совершенно забыла все свои изначальные намерения.

[regina senza regno]

Платье село на меня как влитое. Разглядывая себя в ростовом зеркале в гардеробной, куда ушла переодеваться, я подумала, что только Серхио мог бы угадать с размером и на глазок купить подходящий. И чёрт возьми, я выглядела очень хорошо! Вот только домашние мягкие тапочки сюда не шли, пришлось вытащить чёрные туфли на семисантиметровых каблуках.
Серхио колдовал у музыкального центра. Услышав мои шаги, он обернулся, да так и остался стоять. Именно из-за этого выражения восторга я и встречалась с ним, восторга от меня.
- Санта Мария! – восхищенно выдохнул он. – Какая же ты красивая!
- Спасибо, - без тени смущения и кокетства ответила я. – Привёз новую музыку?
- Ага. Исключительно токе, без канте, как ты любишь.
- Ну включи что-нибудь на свой вкус, - попросила я, проходя дальше в комнату.
Пара щелчков, когда механизм центра затянул в своё нутро диск, напряженные мгновения полной тишины, пока луч считывал данные о треках. Серхио я не видела, потому что остановилась спиной к нему, разглядывая голубое высокое небо Мадрида в окне. И вот первые тугие звуки хлопков ладоней и гитарных струн.
Серхио выбрал стиль солеа пор булериа. Почему-то мне он давался всегда тяжелее всего, я предпочитала более понятный тангос с ритмом на четыре четверти. И тем не менее, спина сама собой выпрямляется, мышцы живота напрягаются, руки медленно идут в стороны и вверх, нервно изогнувшись в запястьях. Неспешный, тягучий излом тела, полуоборот и вдруг – молниеносная дробь, исчезающая без следа так же быстро, как и появляющаяся. Поворот. Новая дробь. Резкие пальмас справа от себя. И опять руки с телом плывут чуть вперёд. Поворот и дробь. Раз два! Раз два три! Четыре пять шесть семь! Восемь! Девять десять!
За этим мучительно медленным, слегка рваным ритмом я забываю о том, кто я и где я, о том, какой век на дворе, и какие проблемы были в моей жизни. Откуда-то из сведённых усилием ног, отбивающих очередное сапатео, вверх по венам разливается жидкий огонь.
В череде поворотов я замечаю удивление в глазах Серхио. Он смотрит не отрываясь. Я хочу, чтобы он смотрел. Чтобы перестал дышать вне такта моего танца. Я веду его к вершине. Так, в пламени гитары, рождается дуэнде – душа – моего фламенко.
Музыка ускоряется, несётся вперёд горящим шквалом. Дробь, поворот, дробь, дробь, пальмас. Мне кажется, моё сердце разорвётся, если не остановлюсь немедленно, и знаю, что умру, если остановлюсь. Дробь, дробь, дробь, пальмас!
Гитара замолкает неожиданно. Я стою, тяжело дыша, рядом с сидящим на стуле Серхио, пытаясь развеять горячий туман в голове. Он смотрит на меня широко распахнутыми глазами и еле слышно, будто боясь спугнуть, произносит:
- Ты – моя королева.
Из колонок зазвучала следующая мелодия, на этот раз тот самый тангос. Я пару мгновений рассматривала смуглое лицо Серхио в обрамлении густых тёмных волос, потом мой взгляд скользнул к плечам и груди, где разработанные, спортивные мышцы были видны даже сквозь тонкую футболку. Что-то щёлкнуло у меня в голове, и я сама не поняла как сказала:
- Возьми меня.
Огонь не желал гаснуть. Я плавилась воском, изгибаясь под его руками и губами, сладкие судороги расходились по всему телу. От его первого движения внутри, самого лучшего, самого захватывающего, я выдохнула:
- Да, о да.
Уверенной в себе девушки по имени Иванка не стало. В этот момент я была готова на всё, лишь бы он не останавливался. Я хотела его вскриков и тяжёлого дыхания, капелек пота на висках, сильных и глубоких толчков. Почти дойдя до края, в очередной раз потеряв связь с реальностью, я вцепилась пальцами в его плечи и умоляюще простонала:
- Ещё, ещё, пожалуйста…
Волны оргазма накатывали одна за другой, пока не лишили меня последних сил.
- Я так соскучился, Иванка, - шепнул Серхио куда-то в район моей шеи. – Давай не будем больше так надолго расставаться.
От его слов, произнесённых доверчиво-просяще, я готова была заплакать. И одновременно мне захотелось сделать себе очень больно, ведь я же всё равно собиралась бросить его.
Он поднял голову, нежно отвёл с моего лба прядь волос.
- Не знал, что ты умеешь танцевать фламенко.
- Ты много обо мне не знаешь, - усмехнулась я.
«И вряд ли когда-нибудь узнаешь, - продолжила про себя. – А то, что узнаешь, тебе не понравится».

[regina senza regno]

«…Во время воскресного поединка на "Месталье" защитник «Реала» Серхио Рамос усилил игру команды, несколько раз опасно прострелил вдоль ворот "Валенсии" и был сильнее на голову Мичела Сальгадо, даже находясь в "летней" форме… Гути не вписался в игру, казался равнодушным к происходящему…»

- Ты меня избегаешь?
- Что тебя удивляет в этом? Разве с нашего последнего разговора что-то изменилось?
Ассистентка, совсем молодая девчонка, подбегает ко мне, чтобы предложить горячего чая. Смотрит слегка испугано и как-то заискивающе. Вижу её сегодня на съёмках первый раз. Наверно, недавно устроилась, теперь с замиранием сердца наблюдает за нашим сумасшедшим миром, для таких новичков мы с Лео вообще супер-звёзды, почти боги, которым просто жизненно необходимо угодить.
Раздражённо отмахиваюсь от неё. В её глазах - маленькое крушение мира, но мне нет до этого никакого дела, если сильная – выплывет, нет… Что ж, выживает сильнейший. Меня гораздо больше обслуживающего площадку персонала сейчас интересует холодный голос в трубке.
- Ну что за глупость?! – возмущаюсь я. – Я вообще тебя не понимаю, Хосе!
- Иванка, я не двадцатилетний мальчишка, которого ты можешь позвать, а потом передумать, извиниться и уйти по делам. В такие игры я уже наигрался с Аранчей.
Не могу поверить, что со мной разговаривает тот же самый человек, которому я месяц назад рассказала то, о чём в Испании кроме него не знает никто. И что именно он целовал меня после этого и признавался в любви.
С Гути мы практически не виделись за всё прошедшее время. Сначала у «Реала» была предсезонная подготовка в Австрии, потом товарищеские игры в Лондоне, затем у меня начались съемки, часть которых нужно было проводить в Барселоне. Вчера состоялся первый матч, который можно условно отнести к новому сезону – розыгрыш Суперкубка Испании, часть №1. Я приехала в Валенсию, но и там поговорить нам не удалось. И вот сегодня, улучив перерыв в работе, я набрала его номер, чтобы выразить какую-то поддержку по поводу поражения на «Месталье», а наткнулась на спокойствие и даже равнодушие.
- Чего ты хочешь? – хочется закричать, но вокруг люди, сегодня мы снимаем в самом центре Мадрида, на Пласа Майор, поэтому приходится шипеть разъярённой змеёй. – Я не могу перестать встречаться с Серхио! У меня язык не поворачивается послать его!
- Разве я просил тебя об этом?
У меня вдруг чётко рисуется картинка: Гути сидит с трубкой в одной руке, книгой в другой, не торопясь перелистывает страницы, и события напечатанные его занимают гораздо больше, чем мои слова. И ведь вполне может оказаться, что это не бред моего больного воображения.
- А как ты предполагаешь наши отношения? Встречаться и трахаться тайком?
Пытаюсь успокоиться, понимая, что мне сейчас снова выходить на камеру, произносить текст, и трясущиеся руки совсем не кстати. Не надо было вообще звонить в паузе между сценами, но кто же знал, во что выльется невинный разговор. Ещё ни разу Гути не обращал своё аристократическое высокомерие на меня.
Он выдерживает паузу и с лёгким пренебрежением отвечает:
- Как грубо, Иванка. Ты же не в Ла Латина. Мне всё равно с кем ты спишь. Но я хочу, чтобы от всех своих мужчин ты возвращалась ко мне. Не от меня к кому-то, а ко мне. Думаю, ты понимаешь меня. Либо так, либо никак.
Собираюсь ответить ему что-то в том смысле, что я никак не его собственность и не собачка, которую выпустишь побегать, а она потом на поводок сама возвращается. Я много чего хочу ему сказать, но тут раздаётся голос режиссера:
- Актёры! На площадку!
Может быть, так даже и лучше, не хватало ещё разругаться в пух и прах.
- Не могу больше говорить, - произношу я в трубку уже спокойно. – Вернёмся к этому позже.
Захлопываю мобильник раньше, чем Гути успевает что-либо сказать, и иду к камерам, снова возвращаясь в мир своего сериала, где меня ждут, где меня слушают, где я «звезда». Отлично поговорили! Ловлю себя на мысли, что с удовольствием выкурила бы сейчас хороший косячок. Давно меня не посещало такое желание, с тех самых пор, когда мы с Серхио начали общаться.
- Всё нормально, Иванка? – спрашивает Лео, мои партнёр по «Зову крови».
Наверно, лицо у меня всё-таки не совсем счастливое. Улыбаюсь:
- Да, устала немножко.
- Последняя сцена, - успокаивает он. – Вон, к тебе уже приехали.
Позади съёмочной группы, почти у самого полицейского оцепления мы оставили свои машины, чтобы иметь возможность сразу после окончания работы разъехаться по домам. Рядом с моим чёрным красавцем-Бугатти Вейрон вижу Серхио. Он подписывает автограф кому-то из обслуги, одаривает того фирменной улыбкой. Шикарный, стильный, родной до боли.
Дружески подталкиваю Лео к точке, с которой он должен начать свою экранную речь. Последняя сцена - и можно отдыхать. Нужно будет заехать в магазин, прикупить вина, дома, по-моему, не осталось, и хамон – Серхио любит. Нервный узел в районе солнечного сплетения незаметно для меня самой распускается без курения.

[Luchik Sveta]

сорри за тупой вопрос, а Иванка тоже реально существующий человек?

[regina senza regno]

Нет, полностью придуманный.

[Luchik Sveta]

Ventisca а я уж хотела поискать ее фотки

[regina senza regno]

Что, похожа на настоящую?

[Luchik Sveta]

Да, очень реалистично описана.

[Благочестивая Марта]

*ушла читать проду*

[regina senza regno]

«…Серхио, прошло уже почти два месяца… Вы до сих пор не можете забыть 29 июня?
Конечно. Для меня это был один из лучших моментов в жизни, я радовался как маленький ребенок. Пройдет много времени, и я буду показывать фотографии своим детям или внукам и говорить: "Я был там…"

В свой первый за этот месяц выходной я собиралась засесть за почти заброшенный сценарий, просмотреть диалоги, может быть, обсудить с ребятами со студии концепт-арты. В общем, хотела провести его дома в тишине и сосредоточенности. И до середины дня всё так и шло. А потом приехал Серхио.
Всё ещё взбудораженный невероятной победой в Суперкубке Испании, он сначала по традиции долго меня обнимал, попутно пытаясь сообщить все свои эмоции. Потом мы засели смотреть матч в записи. Вы когда-нибудь пытались следить за событиями на экране под комментарии Серхио? Настоятельно рекомендую. Что бы там не показывали, пусть даже обычную заставку, это превратиться в захватывающий фильм всех жанров сразу, со значительным уклоном в комедию, конечно.
Усидеть на месте он не мог, устроив мне показательный урок футбольной стратегии и тактики. Хорошо, что у меня дома не было мячей, в противном случае он стал бы их забивать во все удобный места.
После просмотра он вдруг начал настоятельно выпроваживать меня на прогулку, причём в одиночестве. Что-то задумал. Ну пусть будет сюрприз, решила я и поехала в город. Вот таким образом вечером я оказалась на Калье-де-Ортега-и-Гассет.
Погружённая в свои ленивые мысли я разглядывала манекен в витрине Chanel, когда откуда-то справа раздался голос, явно обращенный ко мне:
- Извините, Вы мне не поможете?
Я так же лениво, как и думала только что, оглядываюсь, и моё сердце болезненно дёргается и замирает. Передо мной стоит мальчуган лет пяти-шести, худенький, светленький, со слегка отросшими кудрями и сосредоточенным серьёзным лицом. Мой Мартин мог бы стать таким же. Если бы был жив. Я чувствую, что пальцы начинают мелко дрожать, а к глазам подступают глупые непрошенные слёзы.
- Вы ведь Иванка Фрейм? – продолжает он, не дождавшись от меня ответа.
Неужели он за автографом? Скорее расписаться, и пусть он уйдёт, оставит меня собирать потерянное спокойствие!
- Да.
- Хорошо, - кивает он каким-то смутно знакомым жестом. – Мы с родителями ходили по магазинам, и я потерялся. Вы не могли бы позвонить моему папе и сказать где мы?
Против воли улыбаюсь неожиданной просьбе.
- Я бы с удовольствием, но я же не знаю твоего папу, - с сожалением отвечаю я.
Но мальчишка не меняется в лице, не становиться растерянным и испуганным. Маленький уверенный мужчина.
- Знаете. Меня зовут Айтор.
Вот это да! Ничего себе совпадение, в большом городе наткнуться именно на сына Хосе. До чего же похож, даже не столько внешне, сколько повадками, лёгкой отстранённостью во время разговора, спокойствием.
Достаю из сумки телефон и набираю номер Гути. Айтор тихо стоит рядом, совершенно потеряв ко мне интерес, - своего добился и теперь наблюдает за прохожими.
- Да? – голос на том конце тревожно-раздражённый.
- Привет, Хосе.
- Привет. Если ты решила вернуться к нашим разборкам, то сейчас не совсем удачный момент.
- Полагаю, что это так, - усмехаюсь я. – Передо мной твой сын. Ты его случайно не терял?
- Айтор? – внезапное облегчение и тон сразу смягчается. – Слава Богу. Где вы?
- Калье-де-Ортега-и-Гассет, бутик Chanel.
Слышу, как он сообщает куда-то в сторону, что сын нашёлся, кто-то начинает громко возмущаться.
- Постойте там, - просит Гути. – Я сейчас приду.
Что ж, какое-то время в компании ребёнка я наверно переживу. Заталкиваю свои воспоминания и душевные переживания подальше в тёмные уголки сознания. Он милый, рука сама тянется потрепать его за кудри. Хорошо, что мы в Испании и здесь ко всем фамильярным прикосновениям относятся проще. Айтор снова переключает внимание на меня.
- Скоро придут, - сообщаю ему и тепло улыбаюсь. – Не переживай.
- Я не переживаю.
Оглядываю улицу, замечаю открытое кафе.
- Хочешь мороженного?
Мгновенное оживление на лице быстро сменяется на прежнее спокойствие.
- Нет, спасибо, - отвечает он с досадой. – Мама не разрешает есть мне холодное. Она будет ругаться.
- Она боится за тебя, за твоё здоровье.
Во взгляде Айтора появляется сомнение и он бормочет:
- Она боится только за Заиру.
Не нахожу, что возразить, особенно если вспомнить возмущение, которое я уловила краем уха в трубке. Все матери разные, каждая воспитывает своих детей так, как считает правильным, и соваться в такие отношения дело неблагодарное. Приобнимаю его за плечи и веду к ближайшей скамейке, чтобы не стоять посреди улицы.
- А что будет дальше в «Зове»? – спрашивает мальчик уже с типичным для детей любопытством.
- Ты смотришь «Зов крови»? – удивляюсь я.
Сериал-то совсем не детский, добрая половина происходящего там не предназначалась для неокрепших душ и умов.
- Ну иногда, когда папа дома. Маме он не нравится, а папа всегда смотрит, и я с ним.
Гути смотрит мой сериал! Сегодня прямо день неожиданностей. Мне становиться смешно.
- Если я тебе расскажу, что будет дальше, то ведь будет не интересно, правда?
- Да, - нехотя соглашается Айтор. – А Вы сама на лошади ездите или это каскадёр за Вас снимается?
Он окончательно становиться похож на живого пацана своего возраста, от равнодушной примороженности в начале разговора не остаётся и следа. Я тоже улыбаюсь открыто и расслаблено.
- На лошади скачут. Сама.
- Ух ты! Я тоже хочу ездить … скакать на лошади. А Вы можете меня научить?
- Да не вопрос. Главное, чтобы тебе родители разрешили.
- Папа бы разрешил. А мама слишком за меня боится.
Надо же, типичная язвительность Гути у мальчишки в шесть лет! Не далеко яблоко от яблони укатилось.
- О, папа! – сообщает Айтор.
Хосе идёт к нам один со стороны Калье-дель-Принсипе-де-Бергара. И опять под диафрагмой у меня начинается нервное шевеление, так бывает, когда видишь кого-то незнакомого и пытаешься угадать, как он на тебя отреагирует. Сумбурные мысли мечутся внутри головы. Мне же должно быть всё равно, особенно после его пренебрежения в мой адрес в прошлый раз. Есть гордость у меня, в конце концов, или нет!?
- Айтор, как ты нас всех напугал.
Он обнимает сына, треплет его за светлые кудри так же, как и я совсем недавно, а мальчишка крепко прижимается к нему, будто они не виделись несколько месяцев. Гути смотрит на него, и столько доброты и любви в этом взгляде, что становится ясно – вот он, центр его вселенной, сошёлся в одном маленьком человечке, и за этот центр он будет стоять до конца.
Отворачиваюсь, опять со всей горечью ощущая, что в моем мире уже давно нет центра, стержня, вокруг которого можно было бы построить свои надежды.
- Мама злится? – спрашивает Айтор.
- Она тоже очень испугалась. Видишь парковку? Давай, беги туда, мама с Заирой ждут там.
- А ты?
- Я тебя догоню. Только осторожней через дорогу.
Айтор прощается со мной, так что приходиться снова смотреть на чужое семейное счастье и даже улыбаться. После его ухода, Гути засовывает руки в карманы брюк и как-то нерешительно произносит:
- Спасибо за помощь.
- Не за что, - я поднимаюсь со скамейки. – Мне не трудно. Хорошо, что всё удачно закончилось.
- Да.
- С победой, кстати, тебя, сеньор вице-капитан. Потрясающая была игра.
Говорю это абсолютно искренне, матч действительно был удивительный.
- Спасибо.
На его лице всё ещё непонятная мне неуверенность. Странно, что-то не припомню его таким.
- Ну ладно, вернусь к покупкам. Приятного вечера!
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Гути останавливает меня:
- Иванка, - снова секундное сомнение. – Извини за прошлый наш разговор. Мне не следовало выбирать такой тон. У меня бывает иногда, заносит, получается резче, чем хотелось бы.
Я в шоке. Гути извиняется передо мной! На это гораздо труднее связно ответить, чем на резкость.
- Просто мне действительно тяжело видеть тебя так, издалека. И не видеть тоже тяжело.
Он говорит путано, но я его понимаю.
- Хосе, я не обижаюсь.
Гути изучает меня, пытаясь найти подтверждение моим словам. Похоже, увиденное его устраивает, потому что неуверенность оставляет его, и он уже твёрдо говорит:
- Спасибо. И пожалуйста, помни, что я всё равно, в каждый отдельный момент времени, тебя люблю.
- Я постараюсь, - улыбаюсь я.
Он наконец-то улыбается мне в ответ, целует меня в щеку на прощание и отправляется догонять Айтора.

[regina senza regno]

Пока я ехала к себе, начал накрапывать дождик, превратившийся в настоящий ливень к тому моменту, когда я ставила машину в гараж. Где-то, пока в отдалении, уже рокотали первые раскаты грома. Ну что ж, может быть закончиться эта удушающая жара, да и вода с неба смоет всю ненужную пыль.
До входа я буквально бежала, успев, тем не менее, отметить, что в доме не светиться ни одно окно, по крайней мере, с фасада. Серхио передумал устраивать мне сюрприз? Но стоило мне открыть дверь, и я поняла, что ошиблась.
От самого порога вправо уходила широкая дорожка, образованная двумя рядами маленьких горящих свечей и щедро насыпанными между ними красными и белыми лепестками роз. Не менее двух сотен бедных цветов пострадали ради создания романтичного шедевра путевого строительства. По сути своей, это всё было ужасно банально, но в полной темноте, под звук дождя смотрелось впечатляюще.
Я пошла по предложенному маршруту, чувствуя себя героиней дамского романа в нежно-голубой или розовой обложке. На них ещё часто публикуют рисованных перекачанных красавцев и томных полуобнажённых барышень. А название у таких книг соответствующее, что-то вроде «Вечная страсть» или «Пылающая страсть». Самое главное, чтобы была страсть.
Свечи и розы вывели меня к столу, за которым мы обычно ужинали. Сейчас на нём наблюдались только серебряное ведёрко со льдом и бутылкой шампанского и два бокала. Ну и огромное количество свечей повсюду – на полу, на столе, на барной стойке. И при этом полная тишина.
- Серхио-о-о, - позвала я, пытаясь обрести хоть какое-то объяснение происходящему.
Со стороны гостиной раздались звуки музыки. Конечно же, с обязательной гитарой. Вслед за музыкой появился и Серхио. Он светился радостью так, что можно было и притушить парочку свечей.
- Что происходит? – заитриговано спросила я.
- Я решил, что нужно добавить элемент внезапности. Неожиданности, - сообщил он, подходя ближе.
- Ну тебе удалось.
Почему-то от всей этой таинственности меня начал душить смех. Приходилось сдерживаться, нельзя же хохотать, когда тебе устраивают романтичное свидание.
- Есть какой-то повод? – спросила я, кивнув на шампанское.
Он утвердительно кивнул, берясь за бутылку.
- Какой?
- Давай выпьем, и я тебе расскажу.
Золотистая игривая жидкость зашипела в высоких бокалах, мы чёкнулись ими с легким звоном и выпили, при этом Серхио смешно сморщился, когда пузырьки попали ему в нос. В отсветах живого пламени его глаза смотрелись завораживающе, и я даже могла бы сказать, что он очень красив, такой мужской, сильной, резкой красотой.
Он поставил свой бокал обратно на стол, аккуратно взял меня за руку и необычно серьёзно произнёс:
- Иванка, мы с тобой встречаемся три месяца. Это может быть не так много, но я хочу тебе сказать: ты самая лучшая девушка из всех, кого я знаю. Нет, подожди! – остановил он меня, заметив, что я собираюсь перебить его. – Ты удивляешь меня, мне хорошо с тобой и грустно без тебя. Мне очень хочется быть с тобой рядом всю жизнь. И я прошу тебя стать моей женой.
Вот оно и случилось.
Меня пробила дрожь, сердце в груди заколотило сумасшедшее сапатео о ребра. За секунду перед моим мысленным взором промелькнули два будущих.
В первом были ярко-синие глаза, сигаретный дым, аристократические высокомерие и резкость, сменяющиеся долгими разговорами. В нём сосредоточилось напряжение от того, что ты не знаешь, в каком настроении найдёшь своего мужчину, и чёткое осознание, что ты дрожишь и замираешь от одного его присутствия, а он просто позволяет тебе это. В этом будущем были чужие дети, чужая жена и абсолютная непредсказуемость стихии.
Во втором – тёплое солнце Аналусии, открытость и добродушие, огонь фламенко. В нём тебя будут любить, тобой будут восторгаться, постараются выполнить все твои капризы. Там тебя ждут шумные семейные праздники, много-много смуглых ребятишек и уверенность в своей благополучной долгой старости, наполненной рассказами для внуков.
Для меня выбор был очевиден.
Я тоже поставила свой бокал на стол, побоявшись, что не удержу его в трясущейся ладони.
- Серхио… Я…
Он чуть приподнял брови словно подталкивая меня к дальнейшим словам.
- Ты потрясающий, - это было правдой, от первого до последнего звука, - Я…
Чёрт возьми, почему же так тяжело сказать это?! Ведь не первый же раз в жизни я произношу такие слова.
- Я никогда не смогу любить тебя так, как тебе это нужно. Я не смогу быть хорошей женой тебе и матерью твоим детям. Я не смогу быть рядом с тобой в горе и в радости. Прости, что позволила тебе так ошибиться во мне.
Он судорожно сжал мои пальцы в своей ладони, так, что им стало больно. Пусть, я даже рада этой боли, я знаю, что заслужила её. Я вижу, как всё, что было в нём от ребёнка, куда-то исчезает, и рядом уже взрослый мужчина, чьё доверие я только что разорвала в клочья.
- Ты любишь кого-то другого? – потребовал он ответа.
Я не умею лгать в лицо, да и не хочу.
- Да.
Серхио перевёл глаза на свою руку, в которой до сих пор держал мою ладонь. Короткое мгновение он смотрел на неё с немым удивлением, а затем отбросил от себя, как отбрасывают что-то глубоко противное. Он не произнёс больше ни одного звука, не бросил ни одного взгляда, развернулся и ушёл размеренным шагом. Даже дверь закрылась тихо, не слышно.
Раскат грома заставил меня очнуться. Я обнаружила, что стою на лепестках роз, в окружении свечей и рыдаю так, как не рыдала с момента смерти моего сына. Как же больно, Боже мой! Почему же так больно? Будто вырвала из себя кусок, с кровью, с обрывками нервов. Будто только что убила кого-то. Ведь я же ещё пять минут назад была уверена, что поступаю правильно. Почему же так больно? Почему сейчас я ненавижу себя?
Я буквально упала на ближайший стул, пытаясь остановить собственные слёзы. Тело скрутило в судороге. Надо выпить, но предо мной только шампанское, а я терпеть не могу эту алкогольную газировку. Не ясно откуда взявшееся отчаянье разрывало на части. Я не смогу пережить эту ночь в пустом доме, в одиночестве. Почти ослепнув от едких слёз и оглохнув от грохочущего грома, набрала номер.
- Я слушаю.
Усилием заставила себя говорить, а не рыдать в трубку, хотя и так всё слышно.
- Ты можешь…? - конец фразы срывается.
- Господи, Иванка! Что случилось?
- Мне так плохо, Хосе, пожалуйста…
- Ты дома? – он спросил с нотками испуга. – Скажи мне, ты дома?
- Да, - выдавила я сквозь пережатые голосовые связки.
- Я сейчас приеду, только не делай глупостей! Слышишь меня? Я сейчас приеду!
Дождь с ветром устраивают безумную симфонию за стенами, сгибая деревья так же, как меня сгибает собственноручно устроенная истерика. Уже поздно, да и из-за ненастья жители Мадрида попрятались в уютные квартиры. Но он приедет, потом что мне плохо. Он боится за меня.
Завтра ветер успокоится, небо снова станет голубым. Для того, чтобы избавиться от тисков жары, не дающей дышать полной грудью, от лишней пыли, забивающей глаза, нужно будет пережить эту бурю

Ну вот, и я наконец добрался, хоть и обещал и себе и тебе прочитать еще несколько месяцев назад
*ударился в чтение*

[regina senza regno]

Обещал? Не помню. Хорошо, что здесь. На форуме не надо, там много лишней фигни.

Ventisca
я обещал на форуме)))))

[Luchik Sveta]

Дочитала, безумно понравилось! Большое спасибо, что выложила!!!

[regina senza regno]

Пожалуйста! Спасибо, что прочитала.